Мания
Если б не было тебя, я б выдумал себе любовь…
«Несчастный случай».
За стеклом барабанил зимний дождь. Да, именно зимний дождь, потому что, не обращая никакого внимания на календарь, по которому вот уже второй месяц полагалось быть зиме, природа радовала теплыми южными ветрами, сырыми туманами и редкими ночными заморозками. Снег, не успев выпасть, тут же таял, превращая дороги в раскисшую грязь, в которой вязли ноги, и портилась обувь. Долгие недели не показывалось солнце, – город лениво вползал в очередное утро вместе в вездесущей белесой мглой, плотным одеялом накрывшей улицы и цеплявшейся за верхние этажи домов. Постоянная сырость и, несмотря на относительно теплую погоду, промозглый холод медленно сводили с ума. Казалось, весна уже никогда не придет в этот забытый всеми богами безумный мегаполис. Тоска.
Она бездумно смотрела на серую мглу, лениво колыхавшуюся за окном и уже подернутую наступающей тьмой. Прохожие, в вечерних сумерках походившие на призраки, безликой толпой текли мимо, прыгая через лужи и стараясь не поскользнуться в грязи, перемешанной с растаявшим снегом. По мостовой с ревом неслись машины, обдавая темную улицу брызгами желтого и красного света фар. Напротив ярким неоном светились витрины магазинов, призывно мигали вывески баров и ресторанов. Все как всегда. Тоска.
Сквозь запотевшее стекло она видела только смутные очертания этого каждодневного городского безумия, впрочем, она и не приглядывалась, устремив взгляд в пространство. Единственный человек, которого она хотела бы увидеть там, за окном, был далеко. Вот уже десять лет она не знала, где он и что с ним. Десять лет… Много это или мало? Для нее они растянулись на века, но в то же время слишком быстро канули в никуда, – она чувствовала, как песок времени неумолимо просачивается сквозь пальцы, а она ничего не может с этим поделать.
Начавшийся дождь смывал образы, которые подсказывала ей жестокая память. Сегодня двадцать пятое января. Она знала, что это означает – очередной день воспоминаний. Раньше это ее пугало, теперь – уже нет.
Одно время она пыталась бороться. Она пыталась забыть. Пыталась отгородиться от прошлого, день и ночь твердила себе, что все происшедшее – не ее вина. Но голос глубоко внутри нее, который она не могла заглушить бездумным напускным весельем и каждодневной изматывающей работой, день и ночь кричал ей – а чья же? Кто виноват, если не ты? Рок? Фатум?
Она почувствовала, как запылали щеки. Прислонившись лбом к холодному мокрому стеклу, она привычно приказала себе прекратить думать, прекрасно зная, что это не поможет. Прошлого нет, твердила она про себя. Оно умерло и похоронено вместе с его призраками. Надо жить дальше… Только вот она до сих пор не знает, как ей теперь жить.
Стало почти физически больно, и она вздрогнула, мысленно твердя себе, что все будет хорошо. Это стало ее мантрой, которую она повторяла раз за разом, день за днем последние десять лет. Обычно она действительно верила в то, что с таким упорством отчаяния внушала себе. Сегодня эти слова потеряли для нее свой целительный смысл, и звучали просто насмешкой.
Отвернувшись от запотевшего окна, женщина легко прикоснулась к кнопке включения телевизора. Жест был почти машинальным – долгие вечера и ночи телевизор был ее единственным утешением и собеседником. Наверное, его придумал очень одинокий человек, не раз думала она, вознося безвестному изобретателю немую благодарность. Нет на свете лучшего олицетворения одиночества, чем телевизор. Ну, разве что еще телефон.
Тишину темной комнаты нарушил приятный мужской голос, старательно выводивший «Есть только миг между прошлым и будущим…». Она вздрогнула и выключила звук. Сегодня плохой день, самый плохой день в году, не считая последней недели марта. Что ж, да будет так.
Так и не включив свет, она подошла к массивному книжному шкафу, доверху забитому офисными папками, журналами и органайзерами. Но сейчас ее интересовали не солидные гроссбухи, аккуратно стоявшие на своих местах, а последняя полка, где вперемешку были свалены старые тетради, фотоальбомы и письма. Приподняв стопку чертежных листов, она помедлила и осторожно извлекла из-под бумаг помятую выцветшую фотографию. По комнате, освещенной только призрачным светом работающего телевизора, метались фиолетовые тени, мешавшие как следует рассмотреть изображенных на фотографии людей. Но она и без того прекрасно знала эти лица. Судорожно выдохнув, она долго смотрела остановившимися глазами на улыбающуюся троицу, снявшуюся почему-то на фоне зеленой стены и комнатного цветка – девушку-блондинку, темноволосую женщину постарше и задумчивого мужчину. Она очень редко позволяла себе смотреть на это фото – только в такие дни, как сегодня.
Одиночество – ее постоянный спутник в нынешней жизни - иногда заставляло ее вечером выходить на улицу и бездумно бродить в толпе, бессознательно выискивая среди людей до боли знакомое лицо. В такие моменты вся ее жизнь представлялась ей нереальной и зыбкой – как этот серый туман, на долгие месяцы опустившийся над городом. Никакой. Бесцветной. Бессмысленной. Пустой. У нее нет настоящего. И у нее нет будущего. Что толку в деньгах, которые не на что потратить? Что толку в длинных, невыносимо длинных выходных, которые не с кем провести? Что толку в любовниках, которых ты сменяешь каждый месяц и даже не всегда помнишь их имена?..
Она не знает, за что Бог наказал ее таким изощренным способом. Пытка одиночеством – самая страшная кара на земле и на небе. Это ее персональный ад, замкнутый круг которого она не может перешагнуть. Пустота, которая буквально выплывает из каждого уголка твоей шикарно обставленной квартиры, разливается по ночам мертвенным холодом по темной комнате и питается твоими страхами и воспоминаниями... С некоторых пор она боится умереть от одиночества. Просто уснуть и никогда больше не проснуться – никто не побеспокоится о ней, никто не побежит в милицию с криком о пропавшей без вести. Она будет лежать, холодная и неподвижная, одна посреди этой роскоши, постепенно теряя человеческий облик… Ей часто снится этот кошмар, после которого она неизменно просыпается в поту и слезах. Иногда ей кажется, что она медленно сходит с ума.
…По потолку и стенам скачут тени, отбрасываемые безголосым телевизором. Она стоит у окна, сжимая в руках фотографию, невидящими глазами смотрит на улицу. Совсем стемнело, и фигуры прохожих слились в один нескончаемый черный поток, регулярно освещаемый резким светом фар. Она готова в каждом человеке узнавать его. И хотя она прекрасно понимает, что это невозможно, но все равно она ждет, она надеется, что сейчас стройная мужская фигура отделиться от толпы за темным окном, сильной рукой толкнет дверь подъезда, взглядом отыщет ее окно и улыбнется своей солнечной, чуть смущенной улыбкой. Она почти видит его наяву – таким, каким она запомнила его в свои лучшие месяцы жизни. Она почти слышит его негромкий голос, произносящий ее имя, ее настоящее имя, которое она так редко от него слышала в прошлом. И она улыбнется ему в ответ, шепча его имя, растягивая гласные, словно пробуя его на вкус…
Ломиэль. Именно такой ник на себе выбрала для бесконечных походов по паутине Интернета – еще одного убежища, которым пользовалась так часто. На давно забытом языке это слово обозначало «дитя сумерек, дитя тьмы». Дочь сумерек. Она так и осталась с самого детства любительницей ночи и темноты. Можно расслабиться, сбросить дневное напряжение, стереть с лица профессиональную деловую улыбку. Можно постоять, глядя в окно на городскую суету (ее почему-то успокаивал город, особенно вечерний), лениво пощелкать по каналам телевизора, полистать любимую книгу, просто полежать на не разобранной кровати, прижавшись щекой к подушке. Можно ни о чем не думать. Можно ни о чем не беспокоиться. Ночь скроет все проблемы и несчастья, оставит наедине с вечностью и твоими слезами, очистит душу и успокоит сердце… Так было всегда, и это вселяло в нее надежду и давало силы жить дальше.
Сегодня она надеялась на это. Очень надеялась. Задумчивое лицо мужчины на ф
Посмотреть отзывы Добавить отзыв
Добавлено: 07.02.2003 17:07:00
Создано: 04.02.03
Относится к теме: Аутическая
Относится к жанру: Рассказ
|
|
 |
Темы
