Сказки пьяного леса. Окончание
— Ты бы песенки жалистные пел: « — ...у кошки четыре ноги, за то у неё длинный хвост, но трогать её не моги-и, за её малый рост, малый рост…» — не унимался Женька.
— На пасху, — дальше рассказывал Васька, — с самой ночи на церковном крыльце просидел, замёрз, как собака, — хмыкнул он. А когда самый народ потянулся к службе, так меня староста и выгнал, даже на бутылку не дал настрелять. Я тогда вообще ужасно с похмела болел. Да еще и задубел, как цуцык, — в нем нарастало возмущение.
Андрюха с Женькой рассмеялись.
— Я тогда пиз...ц разозлился на Степаныча! — продолжал Савелий, — обматерил его с головы до ног, козла старого: ...» — Да пошел ты на... со своим батюшкой! — еще посоветуй помолиться, чтобы полегчало! « — ерепенился он в душе.
Савелий от злобы даже скрипнул зубами.
—- Ну в самом деле! — бросают люди подаяния, ему что, жалко, что ли? — в его голосе чувствовалась обида. Мне в шапку уж бросили несколько рублей, — досадно возмущался Васька. — Он меня прогнал за ограду, а на встречу, как раз народ потянулся. У всех морды торжественные, вдохновенные, — самая клиентура! — ну насшибал бы на пузырь да ушел! — пожал он плечами.
Васька прервался и задумался, будто заново переживал свою досаду.
— Тут колокола вонючие, начали звонить. У меня голова и без того раскалывалась, а они, будто по башке ударили. Меня и осенило, аж полегчало.
— Ангелы тебя услыхали, — засмеялся Женька.
— В прихожей церкви стоит ящик для пожертвований, обычно он пустой, но на пасху должен быть забит деньгами до отказа? — он утвердительно склонил голову набок.
— С богом решил господни подаяния разделить, — во всю хохоча повернулся к Андрюхе Женька.
— А в церкви же полно народу? — удивился Андрей.
— Ящик находился у входа, в храмовом притворе. Пока шла литургия, прихожане смотрели в сторону алтаря, я и решил за их спинами под шумок спереть ящик.
— Не прокатило? — сочувственно покачал Андрюха головой.
— Ящик болтами прикручен к фанерному щиту на стене. Я когда его схватил, он заскрипел. Даже громче священника с амвона.
— Вот ты попал! — гоготнул Адрюха.
— Я сильнее дёрнул. Щит сорвался со стены. Он до самого потолка был. Накрыл и меня и десяток старух, что рядом молились.
Андрюха с Жекой уже не сдерживали смеха.
— Не пришибло никого?
— Да нет слава богу, я пока из под фанеры выбирался, убежать не успел.
— И сколько дали? — Андрей покачал головой.
— На суде долго крестился. Судье сказал: «думал, господь ниспослал мне озарение». Тюрьму заменили дурдомом, — уныло развел он руками.
Андрей с Женькой переглянулись смеясь одними глазами. Но Жека быстро стал серьезным.
— В общем Андрюх! — пока не врубишься в местную обстановку держись нас с Савелием, — без улыбки предуредил он, выбрасывая сигарету. Наша палата следующая за твоей. — Если что? — обращайся, — добавил он выходя из курилки.
Андрюха с Васькой остались вдвоем. Савелий достал из заначки вторую сигарету.
— Покурим…, — пробубнил он, глубоко затягиваясь.
Кроме них в курилке оставались несколько дураков. Трое шарились в мусорном ведре выискивая оплеванные бычки. Двое покорно стали около Васьки, в надежде упасть на хвост.
— Ну-ка! — срулили черти…, — прикрикнул Савелий. Мы уже курим на двоих.
Идиоты обиженно присоединились к троице у ведра.
— Тут значит, такой расклад…, — закашлялся Васька, выдыхая дым. В дурке, все у кого есть немного мозгов, сколотили «стайки», — он почесал затылок.
Андрюха внимательно слушал Савелия.
— У каждой «семейки» свой общак…, и держаться друг друга. Так легче выжить в зоопарке.
Васька глубоко затянулся.
— Всё остальное быдло…, — он показал на идиотов, которые дрались из-за бычка примы. В общем они все «опущенные» , или «запомоенные», как хочешь называй. — Ну сам посмотри…, — он показал на урну. — После них не вздумай курить…, — и еще…, — он передал Андрюхе сигарету. — У тебя есть кружка?
— Нет…, — а нафига, — Андрюха пожал плечами. Возле питьевого бачка, в коридоре, стоит куча кружек.
— Не вздумай даже прикасаться к тем черпакам, — замахал Савелий руками. — Запомни! — из того бачка пьют воду только «обиженные»…, — он едко сплюнул. — Во-первых: те кружки вечно в слюнях и соплях, во -вторых они постоянно присасываются к кранику бачка погаными губами.
Андрюха молча обдумывал местные порядки.
— Сейчас сходим на кухню, возьмем новый чифирбак из запасника. Пометишь и пей воду только из неё, — добавил Савелий.
— Слышь! — я вот слыхал, на зонах только у петухов шлюмки помечены, — недоумевал Андрюха.
— Так тут и есть режимная зона, — развел Васька руками. Только настолько извращенная, что всё обратно до наоборот. В нашем корпусе шестьдесят дуриков парятся. Половину понапривозили с колоний. Их там пропустили, через попенгаген, а потом «гребней» сюда запихивают. У многих просто крышу на параше сорвало. Остальные на принудке после суда. И несколько таких, как ты…,— он усмехнулся. — добровольцев. — Так что тут в основном одни зеки…— Ну и порядки соответствующие, сам понимаешь, — хмыкнул Савелий. Ничего не поделаешь, — хочешь не хочешь…, — развел он руками.
Андрюха глубоко затягиваясь молча переваривал.
— В корпусе только человек пятнадцать можно нормальными назвать, остальные умственно отсталые. — А с олигофрена какой спрос? — Идиот он и есть идиот… — Вот и приходится подстраиваться к дурдому, да смотреть в оба…, — Кружки повсюду таскать. Он злобно плюнул. — А запаганишься по незнанке, потом хер отмешься, — раздаженно закончил Васька.
Савелий пару минут молчал, что-то обдумывая:
— Да и вот еще…, — спохватился он. Если захочешь попить воды, иди в дежурку к санитарам. Там кран водопроводный. Санитары прекрасно знают — кто есть кто…
Андрей докурил сигарету и пошел в палату. Он начал понемногу постигать нерушимые премудрости дурбольницы.
Еще в курилке Андрюха обратил внимание на одного парня, который особенно ярко выделялся среди других. Он постоянно командовал, поучал других дураков, громче всех смеялся, вел себя нагло и развязно. Затюканные идиоты обращались к нему почтительно и называли Толиком, Женька назвал его Снегирем.
Конопатая морда отпетой шпаны, оттопыренные уши, прищуренный взгляд, пальцы синие от наколок. Он постоянно гнул их веером, по-жигански харкался сквозь дыру выбитого зуба.
«Наверно из блатных», — уважительно подумал Андрей, — «масть держит?» — «надо с ним поосторожней».
Перед сном Андрюха зашел в туалет. Отлив, он услышал, что следом зашел кто-то ешё. Внутренних щеколд туалеты не имели, чтобы дураки не могли закрыться изнутри. Андрюха повернулся, за ним стоял Толик Снегирёв.
— Ты чего, не можешь подождать когда выйду? — возмущенно спросил Андрюха.
— Я курить хочу, — тихо ответил Толян.
— А я причем? — дернул Андрей плечами.
Толя присел на корточки.
— Ну я это, — он заискивающе заулыбался, — давай в рот возъму, а ты мне дашь сигарету, ладно ?
Андрюха оторопел. Он раньше не редко слышал о петухах, но никогда с пидарасами не сталкивался. Как с ними себя держать?
— Ты это, иди кому другому там, -— перешел Андрюха на повышенные тона. — Я тебе, что? -— растерявшись добавил он.
— Ну хочешь ночью, когда свет вырубят, приду к тебе под одеяло, — не унимался гребень, — только ты сейчас угости сигаретой, а?
Андрюха рукой подвинул Снегиря в сторону и сразу направился в палату к Савелию.
Кровати Женьки и Васьки с
Отзывов нет Добавить отзыв
Добавлено: 18.03.2008 16:46:00
Создано: 2005-2007
Относится к теме: Драматическая Похмельная
Относится к жанру: Повесть
|
|
 |
Темы
