МИЛОСЕРДИЕ
- Дрянное у тебя пиво, хозяин! – заорал порядком поднабравшийся наемник, отталкивая от себя опустевшую глиняную кружку, и явно собираясь подняться с тяжелой скамьи.
Хозяин, бородатый пузатый мужик в задрызганном переднике, весь как-то сжался, опасливо косясь на недовольного бойца. Казалось, еще несколько секунд, и таверна взорвется разгулом пьяной драки – перебьют кружки и кривобокие миски, переломают скамейки и столы…
- Уймись, Карл, - устало сказал сосед буяна, одним движением руки усаживая его на место. – Сколько можно орать…
Удивительно, но буян, которого назвали Карлом, мгновенно притих, едва ощутив на своем плече тяжесть руки соседа. Наверное, потому, что соседом его был здоровенный мужчина в покрытой бурыми пятнами темно-серой поддоспешной куртке, заштопанной во многих местах – Гюнтер, командир наемного отряда «Желтый Лев», в котором состояли, в основном, выходцы из малых германских государств.
- А чего я… Пиво-то и в самом деле дрянное…, - забормотал Карл. Покрутив головой, он вдруг уставился на меня и, словно свой последний аргумент, выпалил:
- Вон, даже этот через силу пьет.
«Этот». В небогатом лексиконе стремительно трезвевшего наемника даже не нашлось слова для того, чтобы обозначить меня. Кстати, это и неудивительно – мало кто из людей может придумать, как меня назвать. Это если говорить о нормальных словах, понятное дело – черной, желчной подсердечной ругани-то хватает. Впрочем, никакие ругательства меня уже давно не задевают.
А пиво было не таким уж и скверным. Конечно, приходилось встречать и получше, но и гораздо хуже тоже хватало… Я выудил из темной жидкости мелкую мушку, лихорадочно пытавшуюся взлететь, стряхнул ее с пальца, и отпил из кружки.
После того, как Гюнтер в зародыше пресек попытку Карла учинить в таверне «веселье», наемники начали постепенно расходиться, отправляясь в лагерь, разбитый за пределами поселка – мало кто хотел тратиться на темные комнатушки в пропахшей крысами постройке, нагло именовавшейся «гостиницей». А кроме наемников, в таверне больше никого не было – местные крестьяне попрятались по своим домишкам, справедливо решив, что чечевичная похлебка и кружка пива не настолько хороши, чтобы рисковать получить нож под ребро от заливших зенки бойцов.
Скоро в таверне остались только хозяин, я, да командир наемников. Я цедил пиво, хозяин ковырялся возле бочонков, которые батареей выстроились за стойкой, а Гюнтер так и сидел за столом, рисуя рожицы в пивной луже. Я старался незаметно рассмотреть наемника. Рослый, крепко сложенный, темные волосы собраны в недлинный хвост, подбородок, конечно же, выбрит – чтобы враг не ухватил за бороду, и не всадил клинка в открывшееся горло. Руки мощные, пальцы, наверное, могут выжать воду из булыжника. Крепкие ноги – такой и без стремян на коне удержится, да еще и коня придушит, сжав ему ребра…
В наступившей тишине было слышно, как потрескивают толстые сальные свечи и лучины, да иногда поскрипывают доски – наверху кто-то ходил. Наверное, жена хозяина.
- Господин желает еще чего-нибудь? – наконец решился спросить хозяин таверны. Голос его был подобострастным, в движениях сквозила неуверенность и робость.
Гюнтер посмотрел сквозь него, как будто толстяка здесь и вовсе не было. Потом взгляд его стал осмысленным, печать задумчивости сошла с лица.
- Нет, ничего, - ответил он, и протянул хозяину таверны с десяток мелких монет, рассчитываясь за пиво и нехитрую снедь. Потом бросил взгляд в мою сторону, и добавил еще несколько медяков.
– Это за его ужин, - сказал Гюнтер.
Он поднялся из-за стола, и подошел к месту, где сидел я. Двигался он, несмотря на внушительные размеры, легко. Опустился на скамью напротив меня. И снова замолчал.
- Не нужно было этого делать, - сказал я, чтобы нарушить тишину. – Я сам могу заплатить за свою еду.
- Я знаю, кто ты, - сказал Гюнтер, не обращая внимания на мои слова. – Я слышал о тебе от Снорри из Уппсалы, командира «Ледяного Змея». Скажи, почему ты здесь?
- Тебе это известно, - ответил я. – И, наверное, не хуже, чем мне. Я здесь потому, что некий герцог нанял отряд «Желтый Лев», которым командуешь ты, Гюнтер Кёльнский, а некий барон – отряд «Алый Грифон» под командованием Юстаса из Эльма. Я здесь потому, что послезавтра в поле в пяти лигах к югу ваши отряды сойдутся в бою, чтобы решить, кому – барону или герцогу – отойдут три деревни с населением в семь сотен душ.
- Нет, - перебил меня Гюнтер, - почему ты здесь, рядом с нашим отрядом – а не рядом с «Грифонами»? Скажи, ты…
- Ты думаешь, что мне известно, кто победит, - утвердительно сказал я. – Нет, это не так. Просто я иду с севера, и первым мне встретился именно твой отряд.
Не знаю, поверил он моим словам или нет, но часть морщин на его лбу разгладилась.
- Я слышал, что ты не монах, однако ты в рясе… Ты имеешь отношение к Матери нашей, Святой Церкви? – спросил он, осеняя себя знамением. – Ты ведь не простой человек, так? Ты помолишься за нас?
Сколько вопросов… Я покачал головой.
- Нет, я не церковник. Когда-то давно… Впрочем, это не имеет значения. А мои молитвы… Не думаю, что Он захочет меня услышать. Так что пусть лучше помолится какой-нибудь благой старец. От его молитв проку будет больше.
Опять молчание. Наверняка в душе у Гюнтера сейчас шла самая настоящая борьба – верить или не верить сидящему напротив него человеку? Наверняка ему было страшно. Мне бы на его месте точно было.
- Скажи, сколько ты берешь за свою… работу?
Последнее слово Гюнтер выговорил с трудом.
- Это не работа, - сказал я. – Это мой долг. А деньги я беру только потому, что даже мне как-то нужно жить. Я бывал во Франции, в землях англов, в немецких княжествах и даже в одном из походов за Гробом Господним, и питался только милостью воинов. Но если я не получу ни гроша, мой долг все равно будет исполнен.
«Потому что этот долг выше денег». Этого, впрочем, я говорить не стал.
Гюнтер развязал шнурок, стягивавший горловину кошелька, высыпал на широкую ладонь, покрытую грубой корой мозолей, пять золотых монет, придвинул их ко мне.
- Это не за меня. За весь отряд. За любого из моих людей.
Я только кивнул. Арабский чекан. Хорошее, жирно блестящее золото, не то, что европейские монеты, тонкие и легковесные. Пять золотых – тем более таких – были феноменально большой суммой. В этой глуши на них наверняка можно прожить не один месяц, если не транжирить деньги, но так ли велика эта цена, когда речь идет о… о том, что есть мой долг? Наверное, нет. Хотя он мог бы и не давать мне ни гроша – это бы ничего не изменило.
Неожиданно Гюнтер вынул из кошелька еще пять монет.
- А это – за Юстаса и его людей. Ты понял меня, старик?
Это было невероятно. Такое случилось впервые. Я смотрел на сидевшего напротив командира наемников – и глубоко в груди, там, где, казалось, давно сгорело и рассыпалось седым пеплом все, что может чувствовать, вдруг что-то шевельнулось…
- Да. Я тебя понял.
Не говоря больше ни слова, Гюнтер поднялся из-за стола, и направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда я сказал ему вслед:
- Ты великодушный человек.
Он обернулся – и вдруг… Словно тучи разошлись, открывая солнце – наемник улыбнулся широкой мальчишеской улыбкой. Ничего не сказав, он захлопнул за собой дверь.
Потрескивали лучины и свечи, все также скрипели над головой доски перекрытия – а я все сидел и смотрел на десять золотых монет, разложенных на темной поверхности дощатого стола…
* * *
Изумрудная зелень травы. Лазурная синева неба. Ослепительно-яркий желток солнца. И две блестящих серебром линии воинов на расстоянии трех сотен шагов друг от друга.
Видны просверки мечей, солнечный свет играет на копейных жалах, на остриях алебард и протазанов, на изогнутых лезвиях боевых топоров, дробится на пластинах брони. Прядают ушами боевые кони, полощутся на ветру два штандарта – на одном из них встал на дыбы солнечно-желтый лев, на другом развернул крылья алый грифон. Я вижу, как перед строем своих бойцов на коне медленно проезжает Гюнтер – мои глаза все еще зорки, несмотря на старость, и я вижу, что предводитель «Желтого Льва» об
Отзывов нет Добавить отзыв
Добавлено: 09.04.2008 16:22:00
Относится к теме: Фэнтезийная
Относится к жанру: Рассказ
|
|
 |
Темы
